Младший из братьев Дарденн — «совести современного кинематографа», «лучших режиссеров 2000-х», по оценке кинокритика А. Долина. Он в этой оценке не одинок. Братья снимают удивительное кино. По естественности, непосредственности — продолжатели неореализма. В сюжетах — прекрасно продуманные истории. Прелесть этих историй не в том, что они «нравоучительны»: они не учат, а показывают, что человек принципиальным образом — этическое существо. Не то чтобы у героев дарденновского кино «пробуждалась» совесть, но братья умеют показать, что такие вещи, как совесть, грех, раскаяние, прощение, любовь — всегда уже встроены в человека, что вокруг этих вещей человек крутится в первую очередь. Типический дарденновский фильм примерно такой: некто совершает грех. Камера будет неусыпно следить за героем, смотреть на его лицо, за каждым его движением — и не затем, чтобы в извращенном сладострастии подсматривать за следствиями зла (хотя она, конечно, фиксирует трагедию, и к тому же неприглядную) — камера Дарденнов, скорее — некий глаз незримой любви, взгляд ангела — в волнении следящего, что будет с этой душой, в надежде на спасение этой души. Если всмотреться чуть дальше, зритель заметит сначала — не просто «этичность» дарденновских фильмов, но и христианскую логику этой этики, затем — множество тонко вплетенных в фильмовую ткань христианских символов и аллюзий, как например метафора крестного хода, появляющийся чуть не в каждом фильме бельгийцев. «Нравственное», «христианское» кино — но не такое, где фильм вырождается или в патологию и судорогу, или в тошнотворное учение о том, как надо жить.